11 / 166
11
Анатолий Орлов.
Тропинка в детство
Анатолий Орлов
Тропинка в детство
Повесть
1
Я появляюсь на свет
В пятидесятые годы прошлого века в сельской глу-
бинке метрику о рождении ребенка родители сразу не
получали.
Зачем она?
Паспортов сельские жители не имели.
Метрика требовалась только при поступлении ре-
бенка в школу.
Так что свидетельство о моём рождении появилось
в доме, когда мне исполнилось уже шесть лет.
Год рождения родители помнили точно.
В 1945 году отец вернулся с войны.
В 1946-м женился.
В1947 году появился первенец – то есть я.
И день помнили точно – двенадцатое число.
В этот день торжество какого-то святого отмечали…
А вот какого месяца – хоть убей.
Помнили точно, что накануне выпал первый снег.
Поэтому отец говорил, что это долгожданное собы-
тие произошло ранней зимой, то есть в декабре.
А мать считала, что родился я поздней осенью вме-
сте с первым снегом – в ноябре.
А так как рожала мать, а не отец, дату моего рожде-
ния в метрику записали в сельсовете с её слов.
12 ноября 1947 года стало моим окончательным
днём рождения.
Отец рассказывал, что накануне была сильная метель.
Когда у матери начались схватки, он запряг един-
ственное транспортное средство на подворье – корову
– в розвальни и по первому снегу повез мать в ближай-
шую больницу, что находилась в соседнем селе, рожать.
Почему корову?
1
Печатается в сокращении.
А потому что другого транспорта в послевоенные
годы в глухих деревнях и посёлках просто не было.
Всё в своё время было мобилизовано на фронт.
На коровах пахали.
На коровах возили из леса дрова и хворост.
Естественно, их ещё и доили.
Подворье, в котором была корова, считалось зажи-
точным.
Там ребятня всегда была с молоком, а значит, и сы-
той.
А там, где не было коровы, в сани и соху впрягались
сами.
Я хорошо помню дом на перекрёстке двух сельских
улиц, в котором жил вернувшийся с войны Герой Со-
ветского Союза, получивший «Золотую Звезду» за
форсирование Днепра.
Так вот, у него коровы не было, как и ступни на ле-
вой ноге.
За ручки сохи становился он сам.
А мать и младший брат были тягловой силой.
А происходило всё это в ста восьмидесяти киломе-
трах от Москвы, на Рязанщине.
Такие вот были послевоенные годы. Сплошная раз-
руха.
Но для меня они священны – не было бы их, не
было бы и меня.
Сладкая соль
Село, в котором прошли мои первые годы, называ-
лось Култуки.
Откуда взялось странное для русского человека на-
звание, мне так и не удалось узнать.
Но это село я запомнил на всю жизнь.
Угрюмые покосившиеся избы.
Полусгнившие, заросшие крапивой и бурьяном
плетни.
Поросшие травой-муравой узкие сельские улицы.
Множество кур и гусей на них.
Много баб. Много инвалидов.
И полное отсутствие здоровых мужчин.
Кто-то погиб на фронте.
Кто-то завербовался на заработки.
Отец вернулся с войны живым и невредимым.
Но на селе почти не появлялся.
Он – лесник, и работа его – в лесу.
А за работу отец держался.
Где ещё найдешь стабильный заработок?
Появление нового мужчины на сельской улице
всегда было большим событием.
Раз в месяц по домам ходил однорукий точильщик
ножей, пил, топоров.
Осенью появлялся скорняк, у которого вместо ноги
был самодельный протез из берёзовой чурки.
И тогда вся деревня одевалась в обновы – в тёплые
полушубки и тулупы из овчины.