12 / 166
Литературно-художественный сборник
Сахалин
12
Но самым большим событием для нас, ребятни,
был приезд старьёвщика на такой же старой кобыле,
как и сам.
Чего только у него не было на возу: оловянные сол-
датики, куклы, свистульки, мячи…
Нужно было только сдать охапку тряпок, чтобы по-
лучить доступ к сокровищам.
Из-за тряпок между ребятишками постоянно воз-
никали потасовки.
Их на сельской улице всегда находилось не меньше
чем гусей и кур.
Улица заменяла детский садик, где каждый присма-
тривал друг за другом.
Старший – за младшим, младший – за совсем ма-
леньким…
Детей было так много…
А после окончания войны прошло всего пять лет.
Но ещё больше, чем многодетных семей, было без-
детных баб.
Война их лишила последней радости.
Они часто зазывали нас к себе домой.
Чтобы и в стенах их изб тоже звучал детский смех.
Им так хотелось простого человеческого счастья!
Они отдавали нам, ребятишкам, последнюю мелочь
на наше любимое лакомство – кукурузные хлопья, –
лишь бы завлечь в свой дом.
Который без детского смеха был мёртвым…
На всю жизнь мне запомнилась старушка, угощав-
шая нас жареной солью.
Она жарила соль-лизунец на большой чугунной
сковороде.
Другого угощения в доме просто не было.
Разгрызть эту соль было невозможно, и мы сосали
её, как леденцы.
Она рассказывала нам интересные истории о сво-
ём погибшем на войне сыне, показывала его письма с
фронта, а мы внимательно слушали...
И эта соль была вкуснее наших любимых кукуруз-
ных хлопьев.
Мы у неё часто засиживались допоздна.
И эту сладкую соль я никогда не забуду.
Целинная история
В деревне не только работали от души.
Но и веселились от души тоже.
И по поводу, и без повода.
На этот раз повод был серьёзный: вернулся с цели-
ны родной дядька.
До сих пор из деревни так далеко никто не уезжал.
И не просто вернулся, а вернулся с женой.
Оттуда, из Казахстана.
Для деревни событие неслыханное.
Молодые уважили всех родственников.
Засвидетельствовали своё почтение каждому дому.
Малышей одарили сушками с маком, карамельками.
Женщин – красивыми ситцевыми платочками…
С деньжищами приехали, шушукалась деревня.
Естественно, отгуляли заново свадьбу.
Для этого накрытые столы выставили прямо на
улицу...
Самогон был крепким.
Закуски – грибочки, огурцы, квашеная капуста, –
наоборот, слабыми.
От выпитого сразу захмелели.
С плясками, песнями, частушками вся компания
двинулась по сельской улице.
Смотрите, как весело нам!
Гармонист рвал меха.
Частушечницы старались перепеть друг друга.
Молодая тоже оказалась не промах.
Частушкой
«Пишет внучка с целины
Бабушке Алёнке:
‘‘Распахали целину,
Высылай пелёнки’’»
она буквально заткнула баб за пояс.
– Своя, – только и выдохнули бабы.
Улица плясала и пела в кромешной пыли.
Испуганные куры и гуси, пасшиеся на редкой улич-
ной траве-мураве, испуганно сбились в стайки на за-
росшем пруду.
Ну а мы в это время заняли места взрослых за сва-
дебным столом.
Кому не хочется поиграть во взрослых?
Были свои жених и невеста.
Так же кричали им «Горько!»
И пили то, что не допили взрослые.
А что потом?
Что потом – не помню.
Меня рвало, я терял сознание…
Снова рвало.
Иммунитет к спиртному был стойким, и до шест-
надцати лет я спиртного в рот не брал.
Бабушка
Моя бабушка Фекла работала в колхозе телятницей.
Телятник находился на краю деревни за вышвыркой.
В тридцатые годы прошлого века на вышвырку вы-
селяли раскулаченных и другой «чуждый соцэлемент».
Дорога к вышвырке была до того разбитой, что не
только ночью, но и днём по ней было опасно ходить.
А бабушка ходила и днём и ночью.
– Голодными телят не оставишь.
В одну из холодных осенних ночей она провалилась
в глубокую яму.
Промокла.
Но не ушла домой не накормив телят.
Потом долго болела, кашляла.
Перестала подниматься с постели.
Мать забрала её к себе на Куршу.
Моя лафа закончилась.