154 / 160
Литературно-художественный сборник
Сахалин
154
Кастрюлька и Чугунка
сказка-быль
Старые деревья – как старые люди, помнят всё,
что случилось на их веку. И высокая сосна, что цепля-
ется за облака колючей верхушкой, помнит годы, когда
была тонким деревцем.
В те времена не было на этой земле широких дорог
– только лесные тропы. Не было и больших домов; а
в маленьком нанайском селении, на самом его краю,
стояли три дома.
К первому дому и подходить было незачем: за сто
шагов видно – нет у него хозяина. Стал похож дом на
трухлявый гриб, совсем обветшал.
Покосились, вросли в землю деревянные стены, а
поросшая травой земляная крыша и вовсе провали-
лась. Говорят, в покинутом жилье поселяются духи.
Может, так оно и было: иногда в доме что-то гудело,
завывало, падало.… То ли ветер гулял сквозь щели, то
ли и вправду шумели духи леса.
Второй дом хоть и был помоложе и покрепче, тоже
частенько пустовал. Только зимою, по первоснежью,
появлялся его хозяин, русский охотник-соболёвщик.
А закончится время промысла – снова уедет хозяин в
большой город, чтобы продать добытые зимой шкурки…
Самым лучшим, самым надёжным и крепким был
третий дом. Выстроил его молодой нанайский охотник
для себя и своей жены.
Всякий знает: если две головы согласны, а четыре
руки работают – быть дому богатым! Был богат и этот
дом – на радость, на весёлый смех. В амбаре, постав-
ленном на высокие сваи, хранились соболиные, рысьи
да медвежьи шкуры. Да ещё нерпичий жир и мясо, до-
бытые удачливым охотником. А жена его – всем хо-
зяйкам хозяйка! Тёплые торбаза* и расшитые узором
рубахи из крапивных нитей* выходили у неё самыми
прочными, самыми нарядными.
Сменяли друг друга весна, лето, осень…
А пришло время – выстроил охотник для своей
жены балаган*, и родила она ему наследника. Да не
одного – двоих! В старые рубахи запелёнутые, рысьей
шкурой укрытые, лежат на скамье мальчик и девочка.
Воет за дверью снежный буран, треплет ветви молодых
сосен; забирается под птичьи перья леденящая стужа,
а в доме тепло, радостно.
–Ну, жена, – говорит охотник, – надо детям имена
дать. Пусть имена будут самые лучшие. Пусть оберегут
наших детей от дурного глаза, от злых духов!
Назовём сына Чебе – стойкий, неколебимый! Вы-
растет – отважным охотником станет, на медведя и в
одиночку выйти не побоится!
– Чебе – хорошее имя, – отвечает жена. – А ка-
кое имя дочери подарим?
Взял охотник дочку на руки, покачал тихонько:
– Наша дочь – маленькая красавица! Глазки у неё
блестящие, словно ягоды черники, щёчки румяные, как
брусника летом. Назовём дочь Амтака – ягодка!
– Ох, – качает головой жена. – Не торопись! Ам-
така – имя красивое, но этого мало! Нужно детям по
два имени дать. Одно имя, родовое, будут знать самые
близкие люди. А другое имя – для всех остальных.
Помнишь, по весне приезжали к нам за соболями
русские купцы. Видела я у них диковинные вещи. Виде-
ла тонкую, красивую материю–шёлк. Он прохладный,
искристый, как речная вода. Видела янтарные бусы. А
всего больше понравилась мне маленькая кастрюлька,
да ещё – тяжёлый чугунок. В таком чугунке даже чуми-
за* вкуснее получится!
Вот что я тебе скажу: пусть растёт дочь не только
красавицей, но и хозяйкой хорошей! Знаю я подхо-
дящее имя – Кастрюлька. Шить одежду, расшивать
бисером торбаза я её научу. А уж чтобы вкусную еду
приготовить, гостей накормить – не будет другой та-
кой мастерицы!
Молчит охотник, только трубкой попыхивает, на
жену удивлённо смотрит. А та продолжает:
– А сыну на роду написано быть крепким, вынос-
ливым. Назовём его Чугун или Чугунка. Во всей тайге
не найдётся никого сильнее нашего сына! Будут люди
к нему за помощью, за советом приходить, а он всегда
поможет, никому не откажет!
Задумался муж, совсем о трубке своей забыл. Вы-
катился из трубки уголёк, упал на кожаные штаны,
дырку прожёг – только тут опомнился охотник.
–Никогда я не слышал таких странных слов – кас-
трюлька, чугунка…Но кто знает, может, эти имена тоже
принесут нашим детям удачу. Пусть будет по-твоему!
На том и порешили. Сыплет за окном снег, а в дере-
вянных люльках покачиваются Чебе – Чугунка и Ам-
така – Кастрюлька.
* * *
Наутро утих снежный буран. А через неделю при-
ехал в стойбище русский охотник-соболёвщик. Да не
один, а с женой, с дородной бабой Серафимой.
Серафима как с саней слезла, всё вокруг огляды-
валась да посмеивалась – чудно здесь люди живут!..
Говорят, любимое блюдо здесь – сырая рыба! Наморо-
зят её, настрогают тонкой лентой, солёной черемшой,
диким луком приправят* – и едят, нахваливают! Тьфу!
А зашла Серафима в мужнин дом – за голову схва-
тилась! Всего-то имущества – железный котёл, вма-
занный в низенькую печку, два-три долблёных корыт-
ца, деревянный ковшик для воды. Ну, нашлись ещё
кухонный резак, металлическая ложка, две запылён-
ные бутылки и масляная лампа. Да обрывки звериных
шкур по полу разбросаны…
Засучила Серафима рукава, принялась разгружать
сундуки, что из города привезла. Не покладая рук ра-
ботала. За целое утро только одно развлечение ей на-
шлось – узнала Серафима, как соседских ребятишек
зовут. А как узнала – до вечера хохотала, остановиться
не могла.
– Ой, батюшки!.. Кастрюлька! Вырастет Каст-
рюлька с косичками!... Ха-ха-ха! – Так смеётся, что