13 / 162
13
явно посажены людьми. Может, хутор был, семья
жила… зачем лесорубам деревья сажать? «А в корнях
закопан перевёрнутый чугунный котёл, под ним дра-
гоценная фарфоровая посуда», – мелькнула мысль. В
страшном августе 1945 года многие так прятали…
Сразу зачесалась спина – там в рюкзаке лежат
две лопаты.
«Ну, держись, поляна! – думаю я. – Сейчас дадим
тебе чих-пыха! Всю перероем!!!»
Потыкал лопатой в каменистую почву у корней ли-
ственниц, с сомнением огляделся… Здесь нужен при-
бор, металлоискатель, у нас его нет – и перешёл к ку-
сту бузины, стал разгребать траву сапогом.
Товарищ тащил со склона охапку дров для костра,
когда я заорал истошно:
– Вот она, Валера! Вот она!
Он прибежал ко мне, мы осторожно обкапываем
белый край торчащей из земли тарелки… Но это толь-
ко ободок, часть от неё. На разочарованного копаря с
осколка смотрит луноликая японка, в красном кимоно
и с веером, краски не потеряли свежесть.
Забываем про костёр и начинаем обкапывать
куст. Уже с третьего копка Валера извлекает из зем-
ли целую, без единого скола, тарелку! А ведь копает
впервые в жизни. Верно говорят: «везёт дуракам или
новичкам». Тарелка белая с двумя летящими крас-
ными птицами.
Упорно роем, уже час роем, но попадаются толь-
ко коричневые пивные бутылки из толстого стекла. И
осколки, осколки, осколки…
Исследую две кем-то давно уже вырытые ямы, ко-
паю в них – нет ничего. Приглядываюсь к рытвине.
«Кажется, она природного происхождения. Весной в
паводок и летом, когда идут сильные дожди, вода та-
щит через неё почву и предметы в русло Алата, там
должно что-то быть…» Спускаюсь в рытвину, копаюсь
в траве. Действительно, есть, и немало – но это опять-
таки пивные бутылки.
Разочарованный, выкладываю на склоне целую
батарею разнокалиберных бутылок Карафуто, ложусь
отдохнуть у прогоревшего костра. Валера всё копает.
Вот не думал! Каким азартным поисковиком товарищ
оказался… А мне уже надоело, домой хочу.
Пригрелся, дремлю на тёплом солнышке… В голо-
ве продолжают всплывать мысли. «Почему одни бу-
тылки?.. Забитая грунтом или залитая водой бутылка с
годами уходит в землю, с воздухом – остаётся близ по-
верхности почвы… Посуда, в ней нет воздуха, значит…»
– Значит, она заглубляется в землю, – вслух гово-
рю и рывком поднимаюсь. – Надо копать глубже!
Хватаю лопату, возвращаюсь к рытвине.
– Володя, нам осталось копать минут десять-пят-
надцать, чтобы успеть на автобус засветло, – пред-
упреждает товарищ.
Он продолжает обкапывать куст бузины, а я вгры-
заюсь на полный штык в рыхлую почву рытвины и
через минуту выкидываю первую кремницу. «Значит,
женщины тоже здесь жили».
Ещё минута – и маленький (с мизинец) фиоле-
товый флакон из-под ароматического масла, весь в
иероглифах.
– Валера, я жилу нашёл!
Лихорадочно копаем вместе. Почти целая тарелка с
синим геометрическим узором, ещё три забитые зем-
лёй бутылки, опять белая кремница, два непонятных
прозрачных бутылька, опять ароматы… Вот с неболь-
шим сколом сакедзука. «Конечно, как же им без саке…
Одним пивом не обойдёшься – на такой-то каторге!»
– Пора, Володя, пора нам! – уже второй раз кри-
чит Валера, он ждёт меня за бродом у входа в уще-
лье. Чертыхаясь, на ходу мою в ручье лопату, спешу к
товарищу. Ведь только жилу нашли! – и уже уходить...
Только нашли…
Завтра здесь ляжет снег…
До встречи весной, Солнечная поляна!