16 / 162
16
* * *
Тишина. Городская окраина.
Где и города в общем-то нет.
В палисады домишки оправлены,
Всяк живущий – друг другу сосед.
Вдалеке от кварталов приличных,
В стороне от любых перемен
Та же старость в убогом обличье,
Та же бедность – пожизненный плен.
Но когда на душе неприкаянно,
Ноги сами приводят сюда.
Здесь, на Богом забытой окраине,
Словно ближе былые года.
Те, что кажутся долгими смолоду,
А теперь и не веришь подчас –
Неужели окраиной города
Эти улочки стали для нас?
* * *
Не то чтобы большой знаток,
Но смею утверждать –
Зверь не коварен и жесток,
Как принято считать.
Ему чутья не занимать,
Быть хитрым суждено,
Но вот казнить и предавать
Инстинктом не дано.
Холодным блеском диких глаз,
Тугим броском из тьмы
Бывает зверь похож на нас.
Или на зверя мы.
Когда оскал замест лица,
Когда друг дружку рвём,
Тогда для красного словца
Мы зверя помянём.
А он, угрюм и одинок,
Хоронится в глуши.
Опасен – да, но не жесток –
У зверя нет души.
* * *
Мне вспомнилась избушка в два оконца –
На цыпочках достанешь потолок.
Здесь по утрам меня будило солнце,
Высвечивая каждый уголок.
Но не считал я, что судьбой обижен –
Нет у избушки красного крыльца,
А всё богатство – этажерка книжек,
Баян трофейный, собственность отца.
Как я любил, когда топилась печка,
А на дворе который день мело.
И наполнялось радостью сердечко,
Что нам сейчас уютно и тепло.
Мне нравилось совсем не понарошку
По осени погожим тихим днём
Со всеми наравне копать картошку
И приговаривать: «Теперь не пропадём…»
Вот так и рос: не в баловстве, но в ласке,
Усваивая сущность бытия.
И ещё долго бабушкиной сказкой
Мне представлялась родина моя.
* * *
Я всё чаще встречаюсь не с теми,
Скучным взглядом по лицам скользя.
Словно город и вправду пустеет,
Потому что уходят друзья.
Как зарубки, себе отмечаю,
Проходя по знакомым дворам:
Здесь в ненастье меня привечали,
Здесь беседы велись до утра.
Год от года мы видимся реже.
А вернёшься по старым следам –
Адреса, как и раньше, всё те же,
Но чужие теперь навсегда.
* * *
Что-то ж должно быть опорой и мерою
Нашим судьбою отпущенным дням.
Лишь потому, что я в Бога не верую,
Жить не по-божески не для меня.
Здесь, на земле, измордованной бедами,
В долгом пути помогали всегда
Светлые, вечные затеси дедовы.
Да родники, где живая вода.
Не преклоняю колен в покаянии.
А виноват – так хоть голову с плеч.
Душу спасать – это лишь оправдание,
Если от скверны её не беречь.
Множимся мы в разноликой похожести:
Слово и дело на разных краях.
Жить по-людски – вот и будет по-божески.
Только у каждого вера своя.