12 / 162
12
День четвёртый
Утром выяснилось, что мы поставили палатку на
домики земляных пчёл. Сотни их норок были выры-
ты вокруг палатки в жёлтом песчаном суглинке. Было
сыро, лежала роса, пчёлы предпочли не вылезать.
До моря оставалось километров двадцать пять, ког-
да мы протащили велосипеды по нескольким осыпям
подряд – и сразу среди медвежьих следов появились
следы людей. Вот здесь мотоциклист развернулся, вот
следы лёгкого джипа.
Вскоре услышали голоса. Удивительно, но это ока-
зались наши коллеги! Велосипедисты из Холмска.
Двое парней на горных велах едут ночевать на Найбу.
Вскоре начался затяжной спуск к реке Чеховке.
Опасная дорога в промоинах и камнях, а я на сликах.
Колеса тормозят – покрышки елозят. Два раза упал,
стёр до металла передний тормоз.
К полудню горизонт раздвинулся в открытое море.
Приехали. Берег, асфальт, многоэтажки села Чехов.
Поход окончен.
Тайна Солнечной поляны
Очерк
Это была очередная прогулка Валеры и его друзей
на грязевой вулкан. Он неподалёку от станции «Пере-
вал» бывшей ЖД Южно-Сахалинск – Холмск. Железки
этой давно уж нет, а вулкан продолжает исправно ра-
ботать, плюётся грязью.
Что ни сделай человек, а природа его переплюнет.
Чтобы не возвращаться с вулкана обратно через
тоннели и галерею, опытный Валера повёл новичков
вниз по ручью, который впадает в реку Сусую у посёл-
ка Санаторного.
Остановились перекусить на уютной полянке и нео-
жиданно нашли там несколько японских бутылок вре-
мён губернаторства Карафуто (1905–1945), осколки
посуды, а зоркая Марина – целую фарфоровую чашку
с изысканным восточным рисунком.
Копать было нечем, да и автобус не ждал, они пош-
ли вниз на трассу.
Через три дня мы вернулись туда, я и Валера.
Высаживаемся в Санаторном. Сегодня 7 ноября,
стоит революционный утренний мороз. Из просто-
ра Сусунайской долины втягиваемся в горы, в из-
вилистое и мрачноватое ущелье ручья Алата. Здесь
нет солнца, слишком круто здесь, узко. Это Мицуль-
ский хребет, он сильно отличается от исхоженного
нами вдоль-поперёк Сусунайского хребта с его пи-
ком Чехова, горами Пушкина, Российской, горой
Большевик с турбазой Горный Воздух. Мицульский
в полтора-два раза ниже Сусунайского, по времени
образования он более молодой, его мелкие распад-
ки более круты и отвесны.
Горы как люди. Только мелкие и молодые бывают
«крутыми». Большой человек никогда не бывает «крут»,
он выше этого.
«Молодёжные» горы Мицульского хребта чаще
трясут землетрясения, в одном месте с трудом проле-
заем каменную осыпь. По словам Валеры, здесь по-
сле октябрьского землетряса 2008 года обрушилась
сопка и плотиной перегородила распадок. Образо-
валось озеро. На следующую весну паводок мутных
вод Алата (в него стекают отложения вулкана) пробил
осыпь, и озеро исчезло.
Ещё хребет известен своими скалами с древней
фауной. Нам попадаются глыбы камней, их поверх-
ность замысловато изрисована вкраплениями окаме-
невших ракушек, мы часто останавливаемся, разгля-
дываем их – это действительно интересно!
По сахалинским ручьям и тайге хорошо ходить
весной и осенью, в октябре-ноябре. Безжалостные
ночные заморозки покосили знаменитых гигантов –
белокопытник, медвежью дудку. Травяных джунглей
нет, хорошо видны следы давней жизнедеятельности
человека. Вот на склоне горы виден фрагмент узкой
тропы-брёвнотаски. Тропа старая и заросла деревья-
ми, давным-давно трудолюбивая лошадка протащила
здесь последнее бревно волоком…
Эти шрамы на теле скалы человек рубил кайлом и
лопатой, тяжкий труд компенсировался пивными бу-
тылками, к которым мы идём.
– Ещё поворот, и будет поляна, – говорит Валера.
– А почему вы остановились обедать именно на
ней?
– Там было тепло, там скалы не заслоняют солнце.
«Вот в чём дело! – подумал я. – Вот почему жили
там люди…»
– Вот она! – восклицает Валера.
Из сумрака ущелья выходим на открытое место,
я зорко вглядываюсь в невысокую полку поляны,
она уютно лежит под склоном горы, в междуречье.
Побитая морозом трава ещё в ночной изморози, но
правый край уже освещён утренним солнцем. «При-
ятное место…», – думаю я. Глаза сразу отметили три-
четыре корявых куста бузины – это деревья-индика-
торы, они часто растут на местах бывших посёлков
японских лесорубов.
На краю поляны интригующе, на особицу стоит
пара старых лиственниц, одинаковой высоты, они