7 / 160
7
Марина Зайцева. «
И истончится вдруг душа...»
Предзимней.
Но что – река?
Она – вода!
Она живая и под синей,
Под монолитной плотью льда.
И оттепелью ты осенней,
Что притворилась вдруг весенней,
В наивности соблазнена.
И вот уже опалены
Болезненные лепестки
Внезапным выдохом метели.
И съёжились,
И облетели,
Как краски ссохшейся куски
С холста,
Испорченного тленьем, –
Где лишь художник
С сожаленьем
Прочтёт погибшие мазки.
Старая пластинка
Под старую охрипшую пластинку
Наедине так славно помолчать.
Игла, как жизнь, сползла за серединку –
Почти полкруга музыке звучать...
И в унисон душевному настрою
Разлился в небесах высокий свет.
Весенний тополь вновь шумит листвою.
Хоть тополю уже немало лет.
Как быстро повзрослели наши дети
(детишки подрастают и у них).
Но нам вовсю мечтается о лете.
И сердце будоражит новый стих.
Как мотыльки, мы на огонь стремились
Любви, желаний и химер цветных.
И на чужих ошибках не учились, –
А впрочем, так же, как и на своих.
Но мы ещё глядим в глаза надежде,
Спасавшей от крушений нас не раз.
Звучит пластинка старая, как прежде.
Позвольте ангажировать на вальс.
Листопадный сонет
Все позже утренняя просинь.
В свои права вступила осень.
Пятнистой мантией шурша,
Ступает легкими шагами –
Листва струится под ногами.
И истончится вдруг душа
До состояния мембраны.
И боль моей незримой раны –
Острей отравленной иглы –
Из тёмной подсознанья мглы
Кипящим гейзером взорвётся
От незамоленной вины.
И ливнем поздних слёз прольется
Средь листопадной тишины!
Стихи не про осень
Вячеславу Протасову
А
завтра
– осень.
Но ещё листва
густа и зелена не по сезону.
И дремлют в неге теплого муссона
забытые штормами острова.
Ещё душа легко устремлена –
по-летнему –
в заоблачную просинь.
Но тяжелей крыла её
под осень –
всё явственнее чувствует она.
Хор воробьев оседлых голосист.
В графе пернатых перелётных –
прочерк.
И в ожиданье
вожделенных строчек
на столике томится белый лист.
И за морем
загадочный поэт
на нём бессмертных танка
цикл напишет.
Иль хокку...
Сёдзи бриз ночной колышет.
До осени – ещё один рассвет.
* * *
Озорник февраль ещё себе посвистывает
И метели, словно уточек, подманивает,
И морозно по ночам он неистовствует,
Днём нас оттепелью дурит-обманывает.
Всё куражится, никак ему неймется:
Ну а чёрта ли мне всё? А ни черта!
Но сколь долго верёвочка ни вьётся –
И под ним подведена уже черта.
И дерзит он, задирается и злится.
Снег, как пыль, ещё пускает нам в глаза.
А на ветке две залётные синицы
Вдруг во все свои запели голоса.
Пять минут всего-то оттепели. И как не были –
То ли обе мне приснились, то ль пригрезились.
В чаще леса затерялись где-то, в небе ли.
«От досады на сосн
е
зима повесилась»
–
(чьи слова это – мне так и не припомнилось)
Подверстала в свой стишок неосторожно я.
Встрепенувшись, детской радостью наполнилась,
Предвесеньем душа моя встревоженная.