8 / 206
8
такие же скучные стулья, может быть, ещё какая-ни-
будь казённая утварь. А мы-то себе фантазировали!
Если у вас нет поблизости замковой башни или ка-
ких-нибудь графских развалин, старый заброшенный
вокзал или бомбоубежище тоже сгодятся.
Дома, в укромном месте, в пакетике у меня
хранились уступленные морем сокровища, не-
сколько раковин нептунеи, похожий на узорчатую
пуговицу скелетик морского ежа и пара маленьких
флаконов непонятного назначения, сделанных из
тонкого чернильно-синего стекла, с гранёными
горлышками, а главное, с выпуклыми иероглифа-
ми на боках. Последнее обстоятельство поднимало
ценность их почти до небес, однако не спасало от
мусорного ведра во время домашних уборок в моё
отсутствие. Долго расстраиваться по этому поводу
не приходилось, на море всегда можно было оты-
скать что-нибудь взамен. Особенно после шторма,
когда весь город выбирался на побережье за мор-
ской капустой. Капуста меня интересовала мало, я
искал отшлифованные морем цветные бутылочные
стёкла, такие гладкие, что о них невозможно поре-
заться, ракушки, сухие морские звёзды.
Ближе к окраине города, за корпусами районной
больницы, стояла старая брошенная баржа. Её так
сильно заволокло песком, что уже борта еле видне-
лись, зато в отлив, в солнечную погоду, можно было
разглядывать морских звёзд и медуз, шарящих по
затопленному трюму, словно в поисках выхода из
нежданной ловушки. А однажды шторм выбросил на
песок нерпу. Она лежала у кромки прибоя, чем-то по-
хожая на морского монаха со старинной гравюры. В
короткие жёсткие волосы её морды набился песок, а
потухшие окатанные глаза казались просто нарисо-
ванными на этом песке.
В своём городе я никогда не видел рассвета
над морем. Охота мне было вставать ни свет, ни
заря, идти на побережье, откуда на город ползёт
плотный, как марля, туман, где всегда дует ветер,
причём всегда ледяной, летом, зимой, совершен-
но неважно. Я любил подольше поспать и не ходил
на море по утрам. Рассвет над заливом я впервые
увидел из окна поезда, который увозил меня из
родного города, от моего дымного моря, в област-
ной центр. В другую жизнь.
И в детстве, и теперь часто мне задают один и
тот же вопрос. Только раньше этот вопрос звучал:
«Куда это ты бежишь?». А сейчас: «Куда это тебя не-
сёт?». До сих пор не могу на него ответить. Может,
вовсе никуда меня не несёт, и я по-прежнему стою
на выброшенной волнами коряге, а вокруг кипит и
клокочет жизнь, она несётся мимо меня, и только
кажется – это я куда-то плыву. Куда-то прочь, от сво-
его моря к чужому берегу.