3 / 5
3
– Ты не плачь. У тебя же сейчас всё хорошо. А почему оно плачет? Почему!
Почему! Почему?
– Ну, может, вспомнила что–то… а может… Ну не знаю. Надо у него
спросить.
– Деревья же не умеют разговаривать!
– Почему ты так думаешь?! Вот смотри. Прикоснись к нему руками и замолчи.
Слушай руками. Слушай ушами. Чувствуй его.
Крутит головой по сторонам. Вверх и вниз. Замирает.
Исчезли голоса. Лес притих, давая раствориться в тишине. Пропитаться и
услышать. Сначала робкий, а затем нарастающий гул деревьев, опадающей листвы.
Крики птиц. Скрип ветвей. Шелест травы. Биение сердец.
– Пойдём! Оно сердится!
– Не знаю…
– Пойдем же, говорю! Оно не хочет с нами говорить…
Идём, огибая и наклоняясь, и переступая. По кажущейся тропинке среди всего
лесного. Пней, травы, кустов, веток… После очередного ныряния под зазевавшиеся
листья обрушиваю на себя их гнев. Каплями дождя. Или росы. От холода воды за
шиворот кричу. От неожиданности. Со смехом.
– Вот ты мне скажи, почему капелька попадает именно за шиворот? И почему
прямо до глубины?
– Ну не знаю…
И с серьёзностью на лице:
– Может, ты их чем-то разозлил. Вот меня они не трогают…
– Ага! Они тебя не трогают, потому что ты с капюшоном на голове.
– Ну да. А ты как хотел?! Это такая жизнь.
– Может ты промокла? Может пойдём домой?
– Нет!
Твердо и настойчиво. За руку. В самые заросли.
А за густым частоколом молодой поросли роща плачущих атлантов. Не
согнувшихся от сдерживаемой тяжести гладкими и мощными стволами. С шатрами
веток, накрывающими зонтами ржавеющей зелени.
– А вот смотри! Цветочек!
И протягивает мне сорванный белоснежный анемон. Это по-умному. А так это
– лесная ветреница. Но анемон нравится больше. Строго. Ветреница –звучит
воздушно, кружащейся девушкой в белом платьице. Серьёзная девушка в белом
танце вихрем танца.
– Ну зачем ты такую красоту сорвала?
– А мы маме принесём и подарим. А чтобы он жил, мы его в воду поставим.
Молча соглашаюсь.