22 / 86
22
Матросы по очереди гладили кота, и Оскар смотрел на их
уставшие лица, пытаясь понять, почему эти добрые люди вдруг
оказались самим Злом. Слова крысы проросли в его кошачьем
сознании колючим тёрном, он кололся о него и ему было больно.
– Чего-то Оскар хандрит, – сказал молодой светловоло-
сый матрос.
– По своим скучает, – ответил его товарищ.
– Может он скучает по кошкам?
– Это ты по кошкам скучаешь! Не дождёшься отпуска
никак! – засмеялся второй матрос.
– У меня подружка в Ливерпуле. У неё золотые волосы.
– А фотография есть?
– Нет, – грустно сказал молодой.
Оскар сидел рядом и слушал разговоры, точь-в-точь такие
же, как на его родном корабле.
– Скорей бы всё это закончилось. Я приеду домой, и мы
поставим с ней нашу любимую пластинку...
– Добить надо фашиста, – сказал второй. Он был постарше.
Молодой матрос нравился Оскару, он был похож на его луч-
шего друга с «Бисмарка». Кот заглянул в его глаза, чтобы найти
ответы на свои вопросы. Матрос улыбнулся и погладил кота.
– Кок жалуется, что не жрёт ничего, – сказал второй,
кивая на кота.
– Ты бы поел чего-нибудь, Оскар. Незачем помирать.
Молодой матрос был против смерти. Умирать незачем.
Конечно, незачем!
Вечернее небо наполнилось звёздами. Второй матрос ушёл,
и кот с «отпускником» остались вдвоём. Парень взял кота на
руки, и Оскар, прижимаясь к его груди, старался заглянуть к
нему душу, уловить сокровенные мысли. Но они были не о
мировом зле, а о чём-то тёплом, домашнем, родном и очень
далёком. В голове матроса крутилась пластинка о любви. Кот
слушал её, закрыв глаза. И вещий глаз в созвездии Ориона
диктовал ему азбукой Морзе свои послания о том, что все
люди – с одинаковой кровью и одинаковыми песнями.