17 / 48
15
Сергей Пегов
***
Когда-то мудрый человек,
Который был с рожденья слеп,
Сказал с загадкою в словах
О человеческих делах:
«Порою мы блуждаем сами
В догадках чуда, истин, благ,
И меж огромными вратами
Победоносный ставим флаг.
А как же жизнь, а как же радость,
Где наши светлые врата?
Ведь есть во всем слепая жадность
И мор, сводящий всех с ума.
Есть благо мысли, целомудрий,
Есть жизни светлые года.
Во всем нас судят злые судьи,
Но их кто судит без суда?
Законы бога сокрушая
И жизни с гордостью ломая,
Опять мы верим в свет и волю,
Найдя в противном свою долю, –
Вот дело каждого из нас.
И что про честь тогда нам петь,
Когда имея пару глаз,
Мы всё еще хотим прозреть.
А я прозрел и вижу все,
Но не глазами, а душой
И представляю землю всю,
Как светом полную зарю…»
Но он не смог договорить.
Завистник, забоявшись, вмиг
Весь побледнев, над ним поднял
В руках трясущийся кинжал.
И вскрикнул старец, и утих
Среди злодействующих шумих,
Среди неправды и вражды
В руках у вечности судьбы.
Осенние мотивы
Седеют сонные леса
И мокрый шепот не смолкает.
Печалью кормится душа,
А сердце в стуке замирает.
Прольется свет из облаков
И луч смирения повиснет
Над голой ржавчиной лесов,
И буйный ветер резво свистнет.
Пройдет секунда, день пройдет,
Исчезнет луч, исчезнет ветер.
А осень все переживет
И возвратится в новом свете.
Мотивы красок таковы:
Чем больше цвета, тем красивей.
Чем меньше правил для игры,
Тем побежденные счастливей.
И вот опять осенний зов,
Припевы ветра, краски леса.
Простая ось простых основ,
Вновь переигранная пьеса.
Но сколько зритель ни смотрел
На золото и кровь в декоре,
Он каждый раз от пьес бледнел
И плакал от разлуки вскоре.
Театр действий завершал
Холодный снег, летя вслепую.
И новый автор начинал
Печальней пьесу… но другую!